Очень осеннее настроение. Такое нежно-трепетное, хочется встречаться с друзьями по одиночке, брать их за руку и гулять по Москве. С расставанием как-то все улеглось, успокоилось. Я вдруг поняла, что самое главное - что я все еще могу позвонить, увидеться, поцеловать в макушку и напоить вином. Все какие-то внутренние обиды исчезли (хотя изначально обижаться было не на что) как только я поняла, что Алена мне ничего не должна, как только в моей голове все вернулось на стадию "люблю, но мы не вместе, а значит мы вольны делать что хотим". Это значит, что я не могу требовать внимания, мне не стоит расстраиваться, если Алена мне не пишет или не звонит, если она не скучает. Так должно быть, а значит и я могу от этого освободиться. И как-то оно ушло. И наступило спокойствие. Я не чувствую себя совсем потерянной. Я не чувствую себя брошенной, не чувствую себя жертвой. Просто строю планы на осень, жду Питера и пишу курсач.
Вся техника будто назло послала меня нахуй. Ночка была, конечно, отменной. Я уже забыла, как это - скулить и вслух повторять себе, что нельзя возвращаться. А в груди огромная чёрная дыра. И встаешь на колени, упираешься руками в пол и пытаешься дышать, периодически откашливаясь и вытирая слезы, когда начинает щипать глаза. Рвешь на себе волосы, закрываешь рот руками, чтобы не кричать. Страшно. Так страшно не было никогда. И все внутри ноет,и так хочется отпустить себя, сорваться, написать, вернуть, зацеловать и быть рядом, что приходится сниматься в комок на полу и убирать любые доступные средства связи, чтобы этого не делать. И в голове все крутится её "ты мой Бог." А я не понимаю, как можно так разбрасываться фразами, когда то не чувствуешь ничего, то богом называешь. Когда то не вспоминаешь и не скучаешь, то вдруг не можешь жить. Я не железная, все, сломалась. Мне проще сейчас все вернуть. Проще снова поверить, снова чувствовать себя любимой и нужной, проще сорваться и приехать. И у меня раскалывается голова от слез, мне в грудь будто с десяток мечей воткнули. Но я знаю,что если я снова сорвусь, я сама больше никуда не уйду. И однажды снова наступит момент, когда ты скажешь, что ничего не чувствуешь и не можешь мне врать.
Началось время, когда надо писать курсач. И мне, честно, страшновато. Боюсь, что не смогу вникнуть, что не успею, что ничего толкового не напишу. Мама поддерживает, как-то направляет хоть немного, но все равно какая-то рассеянность внутри. Ну, по крайней мере с режимом определилась. Надо составить план и работать в соответствии с ним. Непривычно. С родителями отношения налаживаю. Вчера папа учил водить, с мамой огурцы закрывали на зиму. Потихоньку пытаюсь сблизиться, перестать быть сукой. Не всегда получается, правда. Но тут ситуация без виноватых: мама на нервах из-за новой работы, я на нервах из-за курсача. Вот и срываемся периодически. Питерские приезжали. Тётя Аня на 7 месяце беременности. Во мне это такую нежность вызывает почему-то, такое желание заботиться. Она так удивилась, когда я на ночь глядя решила размять ей ноги - я её всегда любила, но просто такие вещи никогда не делала. Много обнимались, улыбались и вообще как-то очень мило все было. Пацаны такие взрослые уже. Андрей поспокойнее и пообособленнее держится, Игорь ласкается и играется, смешной очень. На голову выше меня уже оба, так непривычно. Катюшка скучает по мне очень. Песни со мной поёт под гитару и плавать учится. В общем, выходные круто прошли. Я давно так с семьёй время не проводила.
Неожиданно для меня вдруг обо мне начали вспоминать люди, с которыми я давно не общаюсь по какой-то причине или без причин. Кира написала, что встретиться хочет, Стася написала, с Сережей гуляли на прошлой неделе (вот это прям внезапно было).Нет, не с тем Сережей, с которым я спала - с Сережей, с которым мы когда-то ходили к одному репетитору по обществознанию. Не общались никогда особо, а тут он вдруг написал, что хочет со мной погулять.
С Питером все разрешилось слава богу. Поеду с Аней Лукиной, что тоже было решением спонтанным. Когда все мои близкие друзья послали меня нахуй с Питером, я решила писать просто всем, кто был ближе по диалогам вк. Ибо ну очень не хотелось одной ехать. И Аня согласилась. Сразу. Без раздумий. И это было очень приятно, к тому же я вспомнила, что когда-то хотела её туда затащить наконец, ибо Аня никогда в жизни в Питере не была. По Алёне скучаю. Грущу, что не могу никуда с ней поехать. Вообще как-то все очень обострилось по чувствам, я очень сильно и глубоко ощущаю всю любовь к ней после её приезда в Москву. Она такая замечательная. Наглядеться на неё не могла. Такая нежная. И не знаю.. Я понимаю, что у неё сейчас очень спокойная любовь, как она говорит "я твоя тридцатилетняя жена, я хочу готовить котлеты и отправлять тебя спать вовремя, я не хочу никаких бурных эмоций". Но все равно, специально или нет, она заботится о том, чтобы у меня эти эмоции были, потому что я ещё не насытилась. И мне так приятно от этого.
Кто тут такой влюбленный и уставший. Потратить в целом около 6 часов на дорогу, чтобы на 3 часа увидеть мою девочку - это я могу. И главное, я совершенно счастлива, хоть и очень устала. Столько радости, столько искреннего счастья было сегодня. Мне было так хорошо. Вокруг высохшие колосья, мы лежим на пледе и целуемся, и я про себя молюсь, чтобы не пошел дождь. И мироздание меня услышало - дождь покапал пять минут и исчез. А мы занимались любовью в травах на поле. Порой я распахивала глаза широко-широко, и на фоне ярко-синего неба видела Аленины теплые карие глаза. Такие любимые. Вот прямо надо мной. И боже мой, как же мне было хорошо! А я все насытиться не могу, мне хочется ее больше и больше. Мне нужны хотя бы сутки. Сутки, кровать и отсутствие спешки или иных раздражающих факторов. Чтобы долго-долго гладить Аленину кожу, прижиматься к ней, целовать ее тело нежно-нежно, обнимать ее, неторопясь делать ей массаж от головы до кончиков пальцев на ногах, смотреть на нее, наслаждаться ею, сворачиваться комочком в ее руках, дышать ей в ушко, чтбы она уползала и смеялась, смущать ее, покусывать плечи, задавать ей детские наивные вопросы, чувствовать себя такой девочкой-девочкой, и чтобы она так же.
Я знаю, что мне всегда будет мало. И в этом есть какая-то прелесть, думаю. Но я уже очень хочу осень.
Такой странный диссонанс эминема, который играет в баре, и аукциона в Настиных наушниках. Тула. Мне всегда этот город казался каким-то маленьким провинциальным городом где-то не слишком далеко от Москвы. Хотя, сознаюсь, ещё в мой первый приезд в марте он мне понравился. Мне редко нравятся какие-нибудь маленькие города, на самом деле. Но здесь что-то меня зацепило. И сейчас я поняла, что. Тула романтичная. Безумно романтична. Она такая камерная, уютная, с какой-то своей обшарпанной прелестью жилых районов и шумными огнями центральных улиц. Может, это просто Настя знает нужные места, может, Тула вся такая - лофтавая, двухэтажная, где-то кирпичная, где-то бежево-желтая с деревянными окнами и витыми балконами. Здесь, как это обычно бывает в городах вне Москвы, будто другой мир. Очень приветливый, но сложный, закрытый от посторонних глаз. Я почувствовала маленький кусочек города, и он такой странно-не-московский. Будто ты в какой-то новой компании со своими местами и шутками, своими фразами и фишками, очень теплой и.. своей. Но ты новичок, и потому почти ничего не понимаешь.