Here we are with your obsession.
Мне кажется, что я довольно долгое время отказывалась принимать в себе капризность, потребность в нежности, ласке и всяких сладостей-пряностей. Вообще я думаю, что я сейчас являюсь более логичным выводом из себя ребенка, чем когда либо.
Естественно, это всё проделки мировосприятия, и мне хочется думать, что именно сейчас я думаю правильно, а раньше было самоубеждение и враньё себе.
Но, послушайте, я ведь на самом деле не люблю боль. Я когда-то себя в этом убеждала, чтобы быть круче в собственных глазах. Мол, такая бесстрашная выносливая девочка, ах, какая матерая, драматичная, любит боль, вы посмотрите. И терпела ведь, сжимая зубы, и злилась на себя, что не могу выдержать лишний удар ремнем.
Мне нравится ДС, когда про контроль, а не про боль. Вот это да, моё. А вот эти ножи по спине, царапины, провода по голой коже - нет.
Я вообще в какой-то момент решила, что буду максимально маскулинной. Буду всех защищать, грудью вперёд, этакий герой-любовник для трепетных дам. Роль, конечно, интересная, только это не я.
И эмоции я не люблю сдерживать, и ревную, когда мне дают недостаточно внимания, и люблю нежный секс, и все эти обнимашки и лобызания до осточертения, когда вы с ног до головы уже друг друга облизали, и всё никак не оторветесь - со стороны точно блевать тянуло на такое смотреть. И на руках люблю, когда носит, и цветы, блять, люблю. И мне нравится, когда меня берегут, когда я могу сказать, что не хочу мыть полы или посуду, не хочу готовить, нравится плакать навзрыд, если хочется, и быть уверенной, что меня поймут, примут, почувствуют, услышат, меня учтут, что меня - любят. Это больше не только моя задача, я не одна на себе всё тащу, всех пытаюсь успокоить, всё уладить, вывести на разговор. Что я не одна над этим всем работаю и трясусь. Мне не нужно больше большой огласки, красивых жестов и слов. То есть нужны, конечно, но больше под настроение, это перестало быть образом жизни. Я не герой красивого романа, мне больше это не надо. По крайней мере, сейчас.
Естественно, это всё проделки мировосприятия, и мне хочется думать, что именно сейчас я думаю правильно, а раньше было самоубеждение и враньё себе.
Но, послушайте, я ведь на самом деле не люблю боль. Я когда-то себя в этом убеждала, чтобы быть круче в собственных глазах. Мол, такая бесстрашная выносливая девочка, ах, какая матерая, драматичная, любит боль, вы посмотрите. И терпела ведь, сжимая зубы, и злилась на себя, что не могу выдержать лишний удар ремнем.
Мне нравится ДС, когда про контроль, а не про боль. Вот это да, моё. А вот эти ножи по спине, царапины, провода по голой коже - нет.
Я вообще в какой-то момент решила, что буду максимально маскулинной. Буду всех защищать, грудью вперёд, этакий герой-любовник для трепетных дам. Роль, конечно, интересная, только это не я.
И эмоции я не люблю сдерживать, и ревную, когда мне дают недостаточно внимания, и люблю нежный секс, и все эти обнимашки и лобызания до осточертения, когда вы с ног до головы уже друг друга облизали, и всё никак не оторветесь - со стороны точно блевать тянуло на такое смотреть. И на руках люблю, когда носит, и цветы, блять, люблю. И мне нравится, когда меня берегут, когда я могу сказать, что не хочу мыть полы или посуду, не хочу готовить, нравится плакать навзрыд, если хочется, и быть уверенной, что меня поймут, примут, почувствуют, услышат, меня учтут, что меня - любят. Это больше не только моя задача, я не одна на себе всё тащу, всех пытаюсь успокоить, всё уладить, вывести на разговор. Что я не одна над этим всем работаю и трясусь. Мне не нужно больше большой огласки, красивых жестов и слов. То есть нужны, конечно, но больше под настроение, это перестало быть образом жизни. Я не герой красивого романа, мне больше это не надо. По крайней мере, сейчас.